Повестка дня в Давосе и Рамштайне, безусловно, была совершенно разной, но на самом деле они касались двух ключевых горизонтов войны
Произошли два события фундаментального и, возможно, даже решающего значения для исхода войны в Украине: Всемирный экономический форум в Давосе и встреча высших должностных лиц оборонных ведомств из примерно 50 стран — членов западной коалиции, состоявшаяся на авиабазе Рамштайн в Германии.
Прежде российская деловая и политическая элита стекалась в Давос и устраивала там пышные вечеринки, но в этом году их отсутствия даже не заметили. Внимание Москвы было приковано к Рамштайну, и каждый замеченный там признак несогласия немедленно преувеличивался и объяснялся как успех стратегии президента РФ Владимира Путина по разделению враждебного Запада. Повестка дня обоих событий, безусловно, была совершенно разной, но на самом деле они касались двух ключевых горизонтов войны. Обязательства, достигнутые министрами обороны в Рамштайне, гарантировали, что Россия не сможет добиться каких-либо успехов в ожидаемых весенних и летних наступательных операциях, а обсуждения экономических стратегов лишили Россию шансов выиграть длительную войну.
Изначальная задержка с принятием решения о поставке Украине основных боевых танков Leopard-2 немецкого производства действительно стало разочарованием для Киева, но Москва ошибочно интерпретировала это как серьезный раскол среди членов Организации Североатлантического договора (НАТО). Даже российские «патриотичные» комментаторы сразу отмечали, что вопрос с танками в основном решен и что украинские солдаты уже начали обучение эксплуатации «Леопардов» и танков «Челленджер-2» британского производства. Общая сумма союзнических обязательств, принятых в Рамштайне, сводится к таким массовым поставкам современных систем вооружения, что Украина должна получить фактическое превосходство над плохо оснащенными и немотивированными российскими войсками.
Следующим критически важным вопросом для продолжения переговоров Запада о военной поддержке Украины являются не танки, а скорее артиллерийские системы дальнего действия, которые могут вывести из строя российские командные и логистические центры не только на Донбассе, но и в Крыму.
В заявлениях о силовом ответе на такую эскалацию нет недостатка, но российские силы уже использовали все возможности для нанесения высокоточных и даже малоточных ракетных ударов. Что произвело сильное впечатление на москвичей, так это появление на крышах нескольких военных штабов зенитно-ракетных комплексов малой дальности «Панцирь-С1».
Соединенные Штаты еще не приняли решение об отправке Украине беспилотного летательного аппарата MQ-1C Grey Eagle, но российское военное руководство уже обеспокоено ударом украинского беспилотника по авиабазе в Энгельсе. Меры предосторожности могут показаться чрезмерными, но они имеют больше практического смысла, чем хвастовство подводным беспилотником с ядерной силовой установкой «Посейдон», которую Путин рекламировал еще в 2018 году, но до сих пор не изготовил ни одного пригодного для испытаний прототипа.
Стремясь противодействовать неуклонно растущей поддержке Украины со стороны НАТО, министр обороны России Сергей Шойгу обнародовал план реформирования Вооруженных сил России и увеличения их общей численности с 1,15 млн (без учета различных наемников и военизированных формирований) до 1,5 млн. Помимо демографических проблем, амбициям по наращиванию такой военной мощи наверняка помешает быстро прогрессирующая экономическая деградация в России, а также твердое заявление в Давосе главы Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен о грядущих «десятилетиях рецессии» в России. Эта динамика не оставила сомнений.
Украина, напротив, рассматривалась давосской публикой, находящейся в поиске новых возможностей, как зона потенциального роста, в которой инвестиции могут принести привлекательную прибыль. Настроение на возрожденном постпандемическом Всемирном экономическом форуме было более оптимистичным, чем ожидало большинство наблюдателей, и одно из положительных впечатлений от мероприятия заключалось в том, что способность России разрушать мировой порядок уменьшилась.
Мировые энергетические рынки стабилизировались, и ожидаемое снижение российского экспорта будет компенсировано за счет других источников. Европа усвоила не только урок устойчивости к российскому энергетическому шантажу, но и искусство наносить ответный удар. Таким образом, российский энергетический сектор ожидает серьезное сокращение, особенно после того, как 5 февраля вступил в силу запрет ЕС на импорт российских нефтепродуктов.
Россия пыталась расширить свой экспорт нефти в Азию, даже со скидкой в $20−25 по сравнению с эталонной ценой на нефть марки Brent, но она не может компенсировать потерю европейских рынков и не может надеяться, что Китай подкрепит свой ожививший рост за счет российского импорта энергоресурсов. Перспективы китайской экономики были главной темой в Давосе, и вице-премьер Лю Хэ стремился успокоить западных партнеров, демонстрируя при этом более сговорчивый стиль демократии и не столь похожий на привычный для Китая стиль «воинов-волков».
Пекин осознает, что восстановить экономическую динамику он может, только, проводя осторожную политику в отношении войны в Украине, и все больше отклоняется от путинской затянувшейся военной стратегии. Этот курс будет доработан во время предстоящего визита госсекретаря США Энтони Блинкена в Китай, который привлекает к себе пристальное внимание в Москве. Кремль по-прежнему рассчитывает на эскалацию напряженности в Восточной Азии, что отвлечет внимание США от Европы.
В ходе дебатов в Давосе были оценены многочисленные политические риски и риски для безопасности, и, хотя Китай остается одной из основных переменных, отчеты о влиянии, оказываемом Россией, указывают на то, что глобальная роль Москвы значительно уменьшилась.
Действительно, мировая экономика приспособилась к сокращению товарного экспорта из России и строго санкционированному импорту, особенно современных технологий. Более того, в качестве исхода войны многие называют победу Украины, создающую всплеск спроса на инвестиции, и поражение России, обрекающее ее на затяжную стагнацию.
Такой прогноз может показаться оптимистичным, а инвесторам обычно нужна позитивная перспектива, но по сути это простая оценка соотношения сил в обреченной на провал попытке России противостоять Западу. Встреча в Рамштайне доказала, что разногласия — это не неудачи, а скорее стимулы для достижения более сильного единства Запада, которое Россия не может ни разрушить, ни запугать.
