Оба автократа могут продолжать жить в информационном пузыре, которое, казалось бы, усугубляет их общие ошибки, но с каждой безрезультатной встречей растет взаимное недоверие.
Зарубежные поездки для президента России Владимира Путина стали редкостью. Поэтому ему было очень важно занять более высокое положение, чем другие участники форума «Один пояс и один путь», который проходил в Пекине 17 и 18 октября.
Генеральный секретарь ЦК КПК Си Цзиньпин был вынужден сделать Путина почетным гостем и обрадовал своего «дорогого друга» трехчасовой встречей. Но Си не стал упоминать о «партнерстве без границ», о котором говорилось во время предыдущего визита Путина в преддверии полномасштабного вторжения России в Украину в феврале 2022 года. Помпезный протокол вряд ли смог замаскировать отсутствие ощутимых результатов переговоров. Заверения в личном взаимопонимании между Си и Путиным не смогли скрыть разногласий по ряду ключевых вопросов.
Наиболее очевидное расхождение касалось давно вынашиваемого Путиным предложения о строительстве газопровода «Сила Сибири-2», который должен был протянуться в Китай с полуострова Ямал.
Добыча газа в России была сокращена из-за западных санкций, которые ограничили экспорт на европейские рынки. Пекин не проявил особого энтузиазма к этому мегапроекту. Алексей Миллер, назначенный Путиным на должность главы “Газпрома” в 2000 году, так и не смог представить детальный бизнес-план своей концепции значительного увеличения поставок российского газа в Китай. Заявления Москвы об успешном завершении инфраструктурных проектов, дополняющих масштабный поток китайских инвестиций в Центральную Азию, выглядят далеко не убедительно.
По словам Путина, в беседе с Си он коротко затронул двусторонние отношения, но рассмотрел широкий круг международных вопросов. Особое внимание было уделено продолжающимся беспорядкам на Ближнем Востоке. Автократы легко пришли к согласию по поводу прекращения боевых действий в Секторе Газы. Однако война между Израилем и ХАМАСом усилила разногласия между Москвой и Пекином. Китай стремится быть на одной волне с Ираном и Саудовской Аравией, двумя своими основными поставщиками нефти, и глубоко озабочен возможной горизонтальной эскалацией локальных военных действий. Несмотря на то, что Россия за последний год наладила более тесное сотрудничество с Ираном в сфере безопасности, Кремль рассматривает перспективу эскалации не как угрозу, а скорее как возможность поднять цены на нефть и увеличить доходы от экспорта энергоносителей.
Путин и Си сошлись во мнении, что вина за жестокий кризис на Ближнем Востоке лежит на США и неспособности Вашингтона поддерживать мир и стабильность в условиях нынешнего мирового порядка. Путин настолько одержим идеей противостояния с Соединенными Штатами, что после того, как президент Джо Байден заявил о безоговорочной поддержке Америкой Израиля, российский президент был вынужден отказаться от привычной балансировки и поддержать палестинское дело. У Байдена появились все основания представить в своей речи Путина таким же агрессивным, как ХАМАС, что вызвало негодование в Кремле. 12 октября министр иностранных дел Китая Ван призвал «все стороны проявлять сдержанность и как можно быстрее деэскалировать ситуацию на местах». Позже Си призвал к «немедленному прекращению огня» и созданию «независимого палестинского государства».
Между двумя сторонами нарастают серьезные разногласия по поводу отношений с Европой. Видение Си состоит в том, чтобы сделать континент основным направлением на геоэкономическом участке «дороги» «Пояса и пути», несмотря на то, что большинство лидеров ЕС предпочли пропустить последний форум. Редким исключением стал премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, которого Путин использовал для того, чтобы набрать небольшие очки в своей игре по сеянию раздора на Западе.
После встречи Путин сообщил журналистам, что проинформировал Си об успехах России “на украинском направлении”. Похоже, что заверения российского президента не слишком развеяли сомнения Пекина. Украина сохраняет инициативу по ведению наступательных операций на поле боя. Первый удар поставленных США армейских тактических ракетных комплексов (АТАСМS) MGM-140 по авиабазам под Бердянском и Луганском 17 октября, за день до встречи Путина с Си, подверг сомнению оптимистичный тон кремлевского лидера.
Возвращаясь в Москву, Путин поздно вечером заехал в штаб южного военного округа в Ростове-на-Дону и провел брифинг с начальником генерального штаба Валерием Герасимовым. Фотография этого дуэта, распространившаяся после сидящего с чистыми бумагами вместо военных карт, не вселила доверия к качеству стратегического планирования зимней кампании.
Символическая оборонительная позиция мало чем может компенсировать недостаточный потенциал. В этом смысле приказ Путина о патрулировании Черного моря истребителями МиГ-31К, оснащенными баллистическими ракетами воздушного базирования Х47М2 «Кинжал» не имеет стратегического смысла. Эти экспериментальные ракеты могут нанести ущерб украинским зернохранилищам в районе портов в Одессе, но не смогут защитить уменьшенный черноморский флот от атак украинских морских беспилотников.
Китай внимательно следит за неудачами российского флота в Черном море не в последнюю очередь из-за того, что Пекин импортирует значительные объемы украинского зерна. Си вряд ли рассчитывал узнать у Путина, как справиться с украинскими нововведениями, изменяющими ход войны на море. Вместо этого, китайский лидер рассчитывал оценить, насколько эффективно российский главнокомандующий контролирует ход затяжной войны.
Китай не хочет видеть Россию проигравшей, но он должен учитывать возможность того, что тактические успехи Украины приведут к перелому в ходе войны. Большим вопросом для Пекина и Москвы есть стабильность поддержки Украины со стороны Запада. Обе стороны надеются на значительное ослабление решимости Запада, хотя эти настроения скорее идеологически, чем основанные на фактах. Оба автократа могут продолжать жить в эхокамере, которая, казалось бы, усиливает их общие заблуждения, но с каждой безрезультатной встречей между Москвой и Пекином растет взаимное недоверие.
