Путин может надеяться, что время на его стороне и Запад потеряет к войне интерес. Но есть и альтернативная возможность.
Отправной точкой для уныния стало то, что наступательные операции Украины, хотя они еще не прекращены, привели лишь к ограниченным территориальным успехам, а поскольку зимняя распутица затрудняет передвижение, вряд ли будут достигнуты какие-либо значительные успехи до следующей весны, когда земля станет тверже.
Русские показали себя в оборонительных операциях и усовершенствовали использование беспилотников и средств радиоэлектронной борьбы.
В последние недели основное внимание было приковано к наступлению российских войск на Авдеевку в Донецкой области. Пока оно также не дало значительных результатов, и хотя Россия несет там большие потери, усилия по удержанию этого населенного пункта потребовали от Украины отвлечения сил от более перспективных операций в других местах.
В ближайшие месяцы Россия будет находиться в более выгодном положении с точки зрения производства снарядов. ЕС не успевает выполнить свою задачу по обеспечению Украины миллионом артиллерийских снарядов и ракет к марту, в то время как у России производство поставлено на военные рельсы. Кроме того, она пользуется притоком северокорейских снарядов. Благодаря резкому увеличению расходов на военные нужды ее экономика быстро растет. Со временем Москва находит все больше обходных путей для того, чтобы ограничить воздействие западных санкций. С помощью финансовых стимулов ей удается поддерживать приток новобранцев для подпитки фронта.
Политическая напряженность в России тлеет глубоко внутри.
Политическая напряженность в России тлеет глубоко внутри, ее удается держать под контролем. Критики запуганы, если не находятся в изгнании или тюрьме, а Путин с нетерпением ждет своих сфальсифицированных президентских выборов в марте.
Получение достаточного количества боеприпасов и рекрутов будет сложной задачей в течение ближайшего года для Украины. В то же время Запад отвлекся на события на Ближнем Востоке, а это значит, что усилий, необходимых для поддержки Украины, не хватает, особенно когда требуется провести очередной законопроект о помощи Украины через полностью недееспособный Конгресс. Появились сообщения о том, что американские военные поставки, предназначенные для Украины, в том числе 155-миллиметровые артиллерийские снаряды, были перенаправлены в Израиль, хотя в этих вопросах, как правило, многое преувеличивается, ведь военные потребности этих стран совершенно разные.
Есть и противоположные тенденции, которые могут заставить Путина беспокоиться о том, что краткосрочные военные преимущества испарятся в течение следующего года. Российская экономика уже демонстрирует признаки перегрева, ведущего к высокой инфляции. Недавние опросы общественного мнения показывают то, что: «Впервые выяснилось, что за мирные переговоры выступает больше россиян (48%), чем за продолжение войны (39%), и только 21% считает, что ситуация в экономике улучшится, в то время как 43% полагают, что она ухудшится».
Таким образом, какое бы удовлетворение ни испытывал Путин в настоящий момент, вопрос заключается в том, может ли он быть уверен в том, что в ближайший год относительное положение России еще более укрепится. «Реальная стратегия Путина заключается в том, чтобы попытаться переждать, когда Запад утратит интерес к Украине».
Победа и поражение
Является ли «невыигрыш» равнозначным «проигрышу»? Это не просто игра слов. Если реальный проигрыш, подтвержденный решительным военным поражением, будет считаться окончательным, то продолжающаяся неспособность победить может вызвать ощущение тщетности и ослабить решимость, необходимую для поддержания военной интервенции. Именно так закончились многие западные интервенции.
Поскольку Россия не смогла одержать верх, используя преимущества внезапности и очевидной подавляющей силы, по мере того как Украина сопротивлялась и получала поддержку, однозначная победа России становилась все менее вероятной.
Проигрыш — это совсем другое дело. Как будет выглядеть поражение России? Как минимум, это будет означать, что, не достигнув своих целей, Россия вынуждена вывести свои войска из Украины. Именно на такое поражение рассчитывает Украина. России же пока удается избежать подобного исхода, потому что ее сложно вытеснить со всех оккупированных территорий. Альтернативная форма поражения редко рассматривается для России, но часто для Украины — это оккупация столицы и введение послушного правительства. Это отражает фундаментальную асимметрию в войне: цель России — подчинить себе Украину, но немыслимо, чтобы Украина могла сделать это с Россией. Украина борется за прекращение оккупации, Россия — за оккупацию.
Всегда существует вероятность того, что неудача в Украине может привести к потрясениям в России. В какой-то момент казалось, что это произойдет в связи с мятежом ЧВК «Вагнер». Но будущее путинского режима зависит от событий внутри Москвы и России в целом. Украинская армия не собирается идти на Москву и навязывать Кремлю условия капитуляции. Поэтому победа Украины всегда зависела от того, решит ли Россия, что продолжать войну не стоит, и начнёт ли искать мирный выход из ситуации.
Именно поэтому все предлагаемые мирные соглашения предполагают уступку Киевом территории и обещание России каким-то образом оставить в покое Украину. При этом те, кто разрабатывает эти предполагаемые сделки, никогда не предусматривают, что российская территория может быть предложена Украине в качестве «quid pro quo» («услуга за услугу», «нечто в обмен за нечто»). Они также не задаются вопросом, почему и как «мир», оставляющий недовольными обе стороны, может быть стабильным, а не просто промежуточным перед новым витком боевых действий.
Если этот анализ верен, то вывод напрашивается неутешительный. Украине очень трудно добиться окончательной победы. Окончание войны зависит от решения России выйти из бесполезной и гибельной войны. Это требует от Путина не только признания дорого строящего для него провала, но и отказа от своих военных целей. Он не показывает никаких признаков готовности сделать первое или второе.
Таким образом, «не проиграть» в привычном понимании — избежать однозначного военного поражения — не является проблемой. В начале сентября 2022 года был момент, когда казалось, что это действительно возможно, но в ответ Путин удвоил усилия, объявил частичную мобилизацию и перешел к еще более масштабным военным задачам. Теперь вероятность того, что Россия проиграет, значительно снизилась. Но, что очень важно, Путин не считает это равнозначным победе и не смирился с мыслью о том, что он не может победить.
Именно поэтому распространенное мнение о том, что прекращение огня может быть легко достигнуто с помощью изобретательной западной дипломатии и давления на Киев, чтобы он сделал все возможное в существующих обстоятельствах, ошибочно.
Если бы Путин хотел именно этого, он мог бы предложить прекращение огня в любое время в течение последнего года, хотя бы для того, чтобы увидеть, какому давлению подвергся бы Зеленский со стороны тех, кто стремился добиться положительного ответа. Если бы война прекратилась сейчас в результате перемирия, Путин мог бы представить те регионы, которые Россия еще удерживает, как крупный выигрыш, но ему было бы далеко до контроля над всеми территориями, спешно «аннексированными» осенью прошлого года и официально представленными как часть России. Ему все равно пришлось бы объяснять, ради чего велись боевые действия в прошлом году, поскольку Россия практически не расширила свои владения и потеряла некоторые позиции.
Наградой за все эти усилия стали бы разоренные и обезлюдевшие территории, которые сложно оккупировать и защищать, и продолжающаяся враждебность со стороны остальной Украины, стремящейся к вступлению в ЕС и НАТО. Именно поэтому Путин в первую очередь хотел получить в Киеве покорное правительство: если его у него не будет, то вряд ли он сможет рассматривать любой результат как удовлетворительный и долговременный.
На встрече «виртуальной двадцатки» в среду Путин назвал войну «трагедией», добавив: «И, конечно, мы должны думать о том, как остановить эту трагедию. Кстати, Россия никогда не отказывалась от мирных переговоров с Украиной».
Это не первый раз, когда Путин использует подобные выражения, но при дальнейшем рассмотрении выясняется, что его интерес к дипломатии заключается лишь в том, чтобы помочь ему достичь некоторых его основных целей, таких как нейтралитет Украины или передача Российской Федерации еще больших территорий, чем те, которые она оккупирует в настоящее время. К таким призывам можно относиться более серьезно, если они начинаются с обещания вывести войска с украинской земли.
«Реальная стратегия Путина заключается в том, чтобы попытаться переждать, когда Запад утратит интерес к Украине». С самого начала Россия приложила немало усилий, чтобы убедить сторонников Украины в том, что это проигрышное дело, за которое они платят неоправданно высокую цену. Именно поэтому в 2022 году был создан энергетический кризис, который оказал пагубное влияние на экономику Запада, но не настолько, чтобы подорвать поддержку военных действий Украины.
Событием, которое, скорее всего, приведет к прекращению поддержки Украины со стороны США, станет возможная победа Дональда Трампа через год. Учитывая последствия, к которым привел его последний период пребывания в Белом доме, и все его заявления с тех пор, по всей системе американских альянсов могут прокатиться шоковые волны. Что он сделает на самом деле, будет зависеть от его собственных приоритетов (возможно, помилует сам себя), назначений на ключевые посты и готовности «глубинного государства» работать с этими людьми, а также от состава Конгресса.
Трамп утверждает, что может закончить войну за «24 часа», но он говорит так о большинстве трудноразрешимых проблем государственного управления. Но каким бы неопределенным это не было бы, трудно понять, чем президентство Трампа может быть полезно для Украины или НАТО, и Путин может счесть это настолько позитивной возможностью, что ее стоит ждать.
Возможно также, что Путин больше думает о своих собственных президентских выборах 17 марта, чем об американских выборах в ноябре. На Западе эти выборы почти не воспринимаются всерьез, поскольку их результат почти не вызывает сомнений, но Путина волнуют вопросы явки и проявления народного энтузиазма.
Данилов считает, что после выборов Путин сможет мобилизовать еще больше людей. В любом случае, мнение о том, что Путин ждет, пока Запад сдастся, ошибочно. Он все еще надеется на скорый военный прорыв.
Возможно, из-за неудач, с которыми столкнулась Россия после полномасштабного вторжения, идея о том, что Россия «победит», полностью разгромив украинские войска, также была отброшена. Это маловероятно, особенно если Украина будет продолжать пользоваться поддержкой Запада. Однако Путин, воодушевленный покладистым военным руководством, может придерживаться иной точки зрения. Он стремится к такому исходу, который больше похож на победу. Это его предпочтение, и он хотел бы, чтобы такая победа пришла раньше, нежели позже. Если у него нет уверенности в том, что к концу следующего года ситуация еще больше изменится в пользу России, то он, по крайней мере, может надеяться использовать то, что многие считают текущими преимуществами в живой силе и вооружениях, которые должны быть готовы в ближайшие месяцы.
Наступательные операции России
Лучшим доказательством того, что Путин намерен добиться серьезных военных успехов, являются массированные наступательные операции, начатые Россией в начале октября, практически сразу после того, как он убедился, что наступление украинских войск исчерпало себя. В основном они проходили на Донбассе, причем наиболее заметными были бои за стратегически важный город Авдеевка. Они вполне могут быть направлены на достижение минимальной цели Путина — установление контроля над всем Донецким и Луганским регионами, чье якобы опасное положение в сфере безопасности послужило первоначальным поводом для полномасштабного вторжения. Возможно даже, что достижение этой цели заставит его предложить прекращение огня, поскольку это может быть представлено как победа. В то же время, если эта цель не будет достигнута, трудно представить, что он согласится на прекращение боевых действий.
Пока рано говорить о том, что новые наступательные операции провалились, поскольку достигнуты определенные успехи и идет сбор сил для еще более решительного наступления. Пока что ситуация для российских генералов не слишком обнадеживающая. Какую бы адаптивность они ни демонстрировали в оборонительных операциях, мало что говорит о том, что они придумали более инновационную наступательную тактику. Они по-прежнему рассматривают пехоту как расходный материал и полагаются на постоянное давление и бомбардировки, чтобы ослабить сопротивление украинских войск. Их силы страдают от привычных проблем, связанных с минными полями, беспилотниками и артиллерийским огнем, который настигает их сразу же после обнаружения. Ограниченный прогресс дается огромной ценой. Залужный заявил 10 ноября, что с 10 октября Россия потеряла около 10 000 человек, более 100 танков, 250 единиц другой бронетехники, около 50 артиллерийских систем и семь самолетов Су-25.
Даже если допустить некоторое преувеличение, это ошеломляющие потери, которые в случае с Украиной вызвали бы мрачные вопросы о ее способности оставаться в бою и о расточительности ее тактики. Сейчас почему-то считается, что в условиях системы, в которой не предусмотрена никакая ответственность, когда солдаты набираются из меньшинств и бедных слоев населения, эти потери почти не ощущаются в российском обществе и не вызывают политической реакции. Однако даже если россияне готовы спокойно относиться к таким потерям, готовность рисковать ими — это не действия правительства, довольствующегося лишь тем, чтобы удержать позиции, пока противник и его сторонники не устанут от войны. Это действия нетерпеливого правительства, жаждущего скорейших результатов.
Для Путина «не проиграть»; лучше, чем проиграть, но этого недостаточно. Возможно, он готов к тому, что война будет продолжаться годами для того, чтобы он мог добиться победы. Но нет оснований полагать, что ему больше, чем Зеленскому, нравятся годы изнурительных позиционных боев без серьезного прорыва.
Но у России, в отличие от Украины, есть выбор. У нее есть возможность выйти из борьбы. Путин может надеяться, что время на его стороне и Запад потеряет к войне интерес. Но есть и альтернативная возможность, что поддержка Украины будет продолжаться и даже усиливаться по мере наращивания производства боеприпасов, а российский народ и элита по мере затягивания войны будут испытывать все большее беспокойство.
